Четырнадцать лет назад. Его дом стоял едва ли не на отшибе и без того небольшого городка, расположенного близ Лондона, он был скромным, но безумно уютным и заставленным большим количеством вещей, о предназначении которых догадаться было крайне сложно. Все это маленькая одиннадцатилетняя девочка умудрялась рассматривать сквозь слегка мутноватые стекла окон в гостиной и его лаборатории. Человек, за которым она наблюдала почти каждый день, сидя на дереве, что стояло в некотором отдалении от его дома, был безумно талантливым изобретателем, предпочитая большую часть дня проводить за работой. Сара еще не могла в полной мере осознавать, что значили эти слова «безумно талантливый», но глядя на него и то, как много времени он проводит на чердаке, где и располагалась лаборатория, девочка не могла даже поспорить с папой, и едва ли не каждым, кто оказывался не пороге этого маленького дома, что считал человека живущего там гением. Но кроме него там еще жила девушка по имени Мэри, она была женой изобретателя и, по мнению почти всех жителей, его музой. Эту девушку тоже знали все в небольшом городке, ведь она появлялась на каждом празднике, а все выходные и вовсе проводила на рыночной площади просто гуляя или же общаясь с соседями и не только, каждый раз сетуя на то, что ее возлюбленный вновь целиком погружен в работу над чем-то совершенно непонятным и уж точно не приносящим их семье прибыли. Мэри, казалось бы любили все, особенно местная ребятня, которым она каждый раз раздавала сладости или фрукты, но Сара предпочитала как можно быстрее убежать к своему любимому дереву, чтобы снова заглянуть в таинственные окна и увидеть там Изобретателя за работой, и снова вздрогнуть от того, что внутри лаборатории внезапно вспыхнет пламя или же невесть откуда вырвутся клубы пара или едкого серого дыма, а он бросится к окну, чтобы незамедлительно проветрить свою любимую комнату.

Почти каждый свой день девочка проводила на этом дереве, покидая его лишь тогда, когда мама звала домой, чтобы пообедать или же совсем загоняла домой, в предзакатные часы, для ужина и отхода ко сну. Так продолжалось несколько месяцев, пока однажды, привычно заглянув в уже ставшие любимыми окна, Сара не увидела там знакомого силуэта, и помехой тому не были плотно задернутые занавески, нет… просто его там не было. Девочка просидела на, внезапно ставших страшно неудобными, ветвях до самого заката, напрочь проигнорировав настойчивый голос матери, зовущий ее домой. И лишь вечером она узнала, что тот самый талантливый изобретатель внезапно скончался, об этом поведала ей мать, которая знала, где малышка проводит все свое свободное время, разом потеряв не только интерес к обычным детским занятиям, но добрую половину друзей. В ту ночь она не спала вовсе, а на утро, сказалась больной и не пошла в школу, к середине дня снова сбежав к любимому дубу, что теперь казался совершенно чужим и даже в чем-то страшным. Она все-таки забралась на ту самую ветку и вновь сосредоточила все свое внимание не задернутых шторами окнах, все еще надеясь, что мама ошиблась. Но это было не так и маленькая Сара сама убедилась в искренности слов матери, когда пошла вместе с ней в дом изобретателя, чтобы помочь его жене подготовить тело к погребению, тогда, несмотря на суровый окрик, она все же вошла в комнату, где лежал он. Прикосновение к безжизненному телу принесло лишь холод и наполнило сердце девочки странной пустотой, ведь она начала осознавать, что больше не увидит его беготни по дому, когда он снова потеряет какую-то безусловно важную деталь (великим ученым свойственна рассеянность, так говорил ее учитель, ужасно редко встречая его на улицах города), и его торжествующей и такой счастливой улыбки, когда недели кропотливого труда наконец-то дали свои плоды и его изобретение заработало.

А затем настал день похорон и Сара снова оказалась в до боли знакомом доме, что теперь из уютного и светлого превратился в убогую, мрачную пещеру. Мэри куда-то спрятала все работы мужа, все его чертежи и детали механизмов, которые девочка считала кусочками волшебства, в силу своей юности и наивности. Со временем в доме стали собираться люди, ибо почти каждый в городе считал своим долгом почтить память молодого изобретателя, ушедшего столь рано, и малышка ходила среди людей, что знала едва ли не столько, сколько себя помнила, и видела их неподдельную скорбь и печаль. У всех, кроме Мэри. Девочка отчего-то безумно злилась на эту женщину и каждое слово, каждое движение или пролитая ею слезинка, казались ненастоящими и насквозь фальшивыми, но соседи со всем сочувствием относились к ней и того же требовали от Сары родители. Именно из-за этого девочка предпочитала и в этот день избегать компании, теперь уже вдовы, изобретателя, снова и снова теряясь в комнатах, кажущегося с улицы таким небольшим, дома. Она так бы с слонялась по дому, если бы в одной из комнат не увидела странный силуэт, он чем-то напоминал Его, но казался совершенно нереальным и поэтому, когда он пошевелился, девочка с криком выбежала из комнаты и какое-то время не отходила от матери, к которой вернулась в надежде успокоить свой страх. Но длилось это недолго, так как вскоре тот же самый силуэт показался и в общей гостиной, с скорбным видом обходя всех гостей, что пришли почтить память умершего, и чем дольше Сара смотрела на него, тем менее призрачным он становился и тем более похожим на того, с кем она пришла попрощаться, по большому счету даже не зная его имени. И вот, когда она была там, где меньше всего хотела находиться, чтобы не думать, чтобы забыть о том, чего лишилась, малышка вновь увидела его. Он смотрел прямо на нее и, казалось, был удивлен тому, что кто-то обратил на него внимание, а она? Сара узнала его. Да, тот за кем она шпионила, сидя в ветвях старого дуба, изменился и стал похож на настоящего призрака, из тех, какими пугает ее по вечерам папа, если его не слушаться, и о каких любят рассказывать страшилки вредные мальчишки в школе. Тот самый, талантливый изобретатель стал невыразимо бледным, и все еще оставался слегка прозрачным, в его глазах мелькало безумие и невероятная злость, словно он часами пытался достучаться до кого-то, рассказать что-то, но не мог. Вот только теперь во взгляде появилось какое-то странное облегчение, а лицо озарила ласковая улыбка, именно такую Сара видела, когда он смотрел на то, как начинает работать хотя бы одна частичка «волшебного» механизма. И девочка просто последовала за ним, подходя к телу, укрытому белой вуалью, ведь она все еще наделась, что под ней лежит кто-то другой, а появление изобретателя, пусть в таком странном виде, лишь подкрепляло ее надежды. Но стоило ей откинуть вуаль, как все разом рухнуло и откуда-то изнутри стал подниматься страх, ведь если перед ней лежит погибший ученый, то кто же тогда стоит рядом, а сказки о призраках разом перестали быть просто сказками. Призрак стал реальностью, той, которую судя по ничего не замечающим людям воспринимала лишь она одна, и он хотел ее помощи. Это даже одиннадцатилетняя девочка смогла прочитать в его взгляде и настойчивых жестах.

«Мэри сделала это!» Короткая записка, написанная его рукой и вовремя извлеченная Сарой из небольшого поясного кошелька погибшего изобретателя не просто помогла наконец-то установить причину гибели гения, ведь все мало-мальски ученые люди города понимали, что он не мог вот так просто умереть от естественных причин, но и стала явным доказательством того, кто послужил причиной тому, что пусть и чудаковатый, но любимый всеми человек в один день перестал дышать.

Сейчас. Я просыпаюсь в панике, с криком, на холодной и пустой кровати, скованная ужасом и едва ли отличающая от мертвеца по температуре тела. «Я снова забыла разжечь камин перед сном...» Здравая мысль, за которую я стараюсь цепляться изо всех сил, единственная не дающая сейчас расплескаться той внутренней чаше, что наполнена страхом и безумием. - Дэни? Дэни, где ты? Я знаю, ты где-то здесь… Дэни? - На дрожащих ногах встаю с постели, зная, что сейчас он появится словно из ниоткуда и будет кружить рядом, пока не убедится, что все в порядке. Но на самом деле все не так, а мне снова приснился кошмар, один из тех, что медленно разъедают душу изнутри, и только присутствие рядом Дэниэла дает мне чувство облегчения и покоя, несмотря на то, что мой спутник умерший много лет назад изобретатель, ставший призраком/полтергейстом/неупокоенным духом/и как там еще принято называть привидений. - Дэни! - Снова кричу, пытаясь все-таки скрыть остатки ночного ужаса в голосе, чтобы не ловить снова осуждающий взгляд его карих глаз, которые не потеряли своего теплого шоколадного оттенка несмотря ни на что. Я шагаю по холодному полу, напрочь забыв о том, что стоило бы надеть хоть что-нибудь, кроме укутывающего почти все тело теплого одеяла, пытаясь спросонья осознать как мне с максимальной скоростью добраться до первого этажа, где располагается камин. - Дэни!!! - Это крик уже больше похож на вопль утопающего за мгновение до того, как он, истратив силы, пойдет ко дну. Но что поделать, если каждый раз когда мой полтергейст исчезает хотя бы на полчаса, я уже начинаю паниковать, проваливаясь в самые неприятные воспоминания из далекого детства. Добравшись все-таки до гостиной, я вижу камин, в котором мягко потрескивает пламя и его, сидящего на полу у этого самого камина. - Дэни… ты тут… - В очередной раз я поражаюсь тому, как бесплотный дух может делать столь невообразимые вещи, но отчетливо понимаю почему он не отзывался на мой крик. «Ты хотел согреть меня, любимый мой… Прости меня...» Усаживаясь рядом с ним, и плотнее кутаясь в одеяло, я вижу, как он едва заметно мерцает, страдая от того, как много сил потратил на такой простой, для живых людей, обряд. И в очередной раз мне хочется плакать от того, что я не могу прикоснуться к нему. «Ничего, скоро все изменится. Скоро все будет так, как должно.» - Дэни, тебе нужен отдых… А утром нам нужно будет попасть в Лондон, там в архиве хранятся кое-какие документы. Как думаешь, мне подошла бы профессия воровки? - Пристально смотрю на него, надеясь увидеть хотя бы проблеск так любимой мною улыбки.