доподлинно неизвестно, как именно дракон выбирает своего наездника, но известно, что прекрасная тессарион младшего сына короля визериса I и леди алисенты, дейрона, решила признать. она уже носила на себе всадника, но никто не мог отрицать, что связь, установленная между ней и младшим принцем, была особенной и куда более крепкой. дейрона любили все; в народе даже стали поговаривать, что его спокойный нрав и прекрасное воспитание не могли не прийтись по вкусу величественной драконице.

они много времени проводили вместе и до того, как дейрон впервые сел в седло и полетел. он любил захаживать в выделенные тессарион в староместе стойла, разговаривать с ней, гладить чешую, часто наблюдал за её трапезами или и вовсе составлял ей компанию, разумеется, принося с собой другую пищу. всё, что в драконах можно было считать мерзким или опасным, дейрон находил прекрасным. они с тессарион могли часами кружить над староместом и прилегающими к нему землями и получать колоссальное удовольствие просто от общества друг друга.

а потом случилась пляска драконов. но всегда и до последнего тессарион оставалась рядом. потому что связь, установленная между ней и младшим принцем, была особенной. и оба они берегли её, как что-то прекрасное, что случается только один раз в жизни.

подойдя ближе, сказитель уже узнавал эти места. казалось, что еще вчера он был тут на задании.. в этом регионе мудрости и науки. еще тогда он заприметил укромное место, прямо под огромной лапищей голема. там вполне себе можно было спрятаться. шестому изначально приглянулось это место. в этой глуши разве кто-то додумается искать его? юноша знал, что вернется сюда после завершения своей первоначальной цели и свершит задуманное, разорвав все ниточки со снежной в целом. он больше не собирался давать помыкать собой. быть лишь марионеткой в руках царицы? ровным счетом столько, сколько было нужно ему самому. он давал ей столько, сколько она хотела видеть и представлять. он жил только с мыслью, что сам использовал ее.. с самого начала. больше шестой не нуждался в ней. единственным человеком, в котором еще нуждался сказитель, был дотторе. без него гнозис не смог бы резонировать с юношей в полной мере. повезло, что сердце бога было совместимо с ним изначально — ввиду элемента, но пользоваться им напрямую или вживлять в себя было довольно рискованной затеей. по крайней мере сейчас, пока доктор не довел свои исследования над гнозисом до ума. оставалось лишь смиренно ждать положительных результатов. сказитель без раздумий доверил сердце бога второму предвестнику, а сам доктор обосновался не так уж и далеко от его нового укрытия. шестой ему доверял и без того. слишком хорошо знал. знал, что этот чертов гений сам заинтересован в том, чтобы сделать из недо-человека совершенное творение. в самом гнозисе сейчас не было никакого толку. в неумелых руках он — бесполезная безделушка, в руках гения — последняя ступень к возвышению.
если обладатель глаза бога имел лишь шанс к вознесению в селестию, то обладатель сердца бога имел при себе сам билет, чтобы попасть туда в любой момент. попасть, лишь пожелав этого.

и он желал.

в попытках ли доказать всему тейвату, что он чего-то стоит? в попытках ли доказать себе самому? в попытках ли приблизиться к чему-то божественному и встать наравне с той, кого впору называть матерью своею? это ему еще предстояло узнать. не являясь человеком, разве мог он дать себе ответы на все эти вопросы? но знал лишь то, что сей гнозис изначально был ему и предначертан. только вот его посчитали недостойным, увидев задатки человечности. хиличурл же его дернул, взять и выйти из временного укрытия в ночи! полюбоваться звездным небом изволил. вскарабкавшись на пригорок, он поднял голову вверх, невольно залюбовавшись. звезды всегда чем-то завораживали его. сказитель не понимал, почему так. к тому же, именно тогда, когда начинало темнеть, ему было более комфортно.

шелест деревьев принес с ветром ощущение опасности, пусть и едва уловимое. птицы? рассвет не близок, так что это маловероятно. но чутье его никогда не подводило. в ночной тиши, взгляд внимательных глаз улавливает знакомую фигуру, даже издали. в лунном свете рыжие волосы отливали янтарем. словно лис, он крадется в ночи, стараясь быть неприметным. сказитель не двигается, ничем не выдавая, что заметил его присутствие. все это лишь забавляет его. сейчас он в роли добычи, но решает подыграть в этой охоте, исход которой изначально уже предрешен. тени выдали приближение хищника, но сказитель по-прежнему смотрел куда-то вдаль, сняв с себя шляпу и держа ту в руке.

близко.

целится в него? даже если и так, боль ему не страшна. впрочем, как и сама смерть. не разыщешь и во всем тейвате то, чего или кого бы он боялся.
сказитель не шевельнулся с места, даже тогда, когда стрела просвистела совсем близко. стрелявший был в пределах досягаемости — это главное. спокойствие, что присуще ему, было сейчас вполне к месту.

о, я знаю. уже успел соскучиться по мне? ведь я ушел даже не попрощавшись. почему просто не сказать прямо? гнозис? как жаль, что у меня его нет. но неужели ты пришел сюда, чтобы уйти с пустыми руками? я так не думаю.

сказитель — не человек. он — порождение электро-архонта, кабукимоно, уничтоживший в свое время три великие школы «райдэн гокадэн», играючи сражаясь на клинках с несколькими мастерами меча одновременно. и разумеется, шестой по силе в фатуи. и все еще не человек, как не прискорбно это было.

так в какой же момент, юноша бросил шляпу перед собой, отвлекая внимание лишь на долю секунды, чтобы яркой вспышкой света, молниеносно оказаться подле одиннадцатого и приставить к его горлу острие кинжала потомка бхараты?
в какой же момент?

ты забываешься.

он склоняет голову набок, наблюдая, как кровь тонкой ниточкой стекает с бледной шеи и не собираясь убирать клинок, дав тем самым понять, что шевелиться сейчас для предвестника — плохая идея.

скажи мне, тарталья, почему ты так стремишься умереть? люди.. до чего же странные создания. жизнь ваша и без того коротка. сила, что дана тебе, сокращает твою жизнь в разы, а ты впустую тратишь оставшееся время.

глупый лис.

глаза сказителя пусты, взгляд полон безразличия, взгляд напротив же — бушующие в море волны. беспокойные и опасные. не умей шестой плавать, так эти волны запросто могли накрыть его с головой, заставив захлебнуться в их синеве и буйстве. только вот не мог юноша понять по взгляду, о чем же они так беспокойно шумят. а ведь любопытно.
однако, человеческие эмоции все еще были выше его понимания.

нарцисса не уверена, что хорошо разбирается в любви, но уверена, что это чувство просто не для неё было создано. первая и единственная влюблённость в неподходящего по всем меркам семейства блэков человека завершается в тот момент, когда матушка говорит, что нашла ей жениха — прекрасного молодого наследника малфоев. нарцисса знает, каким людям люциус обычно оказывает знаки внимания — училась на слизерине с ним с разницей в один год, в конце концов, — и уверена, что она точно не относится к тем, кто хотя бы гипотетически мог бы его заинтересовать. вот белла, роскошная и уверенная, или более скромная, но всё ещё невероятная андромеда — те да, а нарцисса так; она в семье младшая и самая какая-то неудачная.

но зато, в отличие от сестёр, да на радость матушке, послушная.

она выходит замуж и следует за люциусом в самые тёмные времена вовсе не по любви, но из-за долга, который взваливает на свои плечи и несёт подобно кресту. беременность наступает в не самый подходящий момент и протекает тяжело; на стрессе малыш появляется на свет раньше, но нарцисса даже рада, ведь иначе тёмный лорд мог бы счесть маленького драко ребёнком из пророчества. если бы он приказал люциусу убить сына, смог бы тот сказать «нет»? нарцисса не уверена и не хочет об этом думать.

они не любят друг друга, но на людях, всегда и везде, они с люциусом идеальная пара, практически образцовая семья, если не считать пособничества тёмному лорду, от которого люциус, конечно, откупается, но злые языки эту тему продолжают обсуждать, шепчутся у нарциссы за спиной, едва ли не тыкают пальцами.

нарцисса смиряется.

она, может быть, не такая уверенная в себе, как белла, и не такая свободная, как меда, но всё ещё блэк. и в ней, внутри, тоже есть стержень, который можно гнуть, но никогда — сломать.

Please know my actions are not motivated only by envy
I, too, have a destiny
This death will be art

ты говоришь, что она не понимает истинной цели убийств во имя отца. разве так было всегда? нет, в детстве они были близки, если это так можно было назвать. рожденные от одной проклятой крови, талантливые и почитаемые в храме отца еще в юном возрасте. орин всегда тянулась к тебе, желая стать похожей на старшего сиблинга и учиться на его убийствах. ты был хорошим учителем, но слишком быстро младшая сестра нашла свой стиль. слишком вычурный, тративший столько времени и сил на какое-то ненужное баалу искусство. и все же орин слушалась старшее дитя баала, подчиняясь каждому приказу.

за искренним почитанием и послушанием орин прятала свой собственный план. ей хотелось быть единственной любимицей баала, не желая делить лучи кровавой славы. да и какое же наслаждение принесет убийство обожаемого сиблинга? не нож в спину, а в развращенный мозг, который станет теплым домом для личинки иллитида.

орин точно знает, что ты вернешься. это слишком просто и скучно, если ты сдохнешь вот так. твоя любимая младшая сестра будет ждать тебя на твоем троне.