Метеорит. Это был простой метеорит, огромное космическое тело, свалившееся с небес на землю и уничтожившее несколько кварталов.

Чишия отложил газету — по понятным причинам в палате нельзя было пользоваться мобильными телефонами, слишком уж чувствительная здесь была аппаратура, — и закрыл глаза. Число погибших исчислялось сотнями, десятки домов не просто разрушены, а стерты с лица земли. Спасательные службы работаю день и ночь, силясь ликвидировать последствия и вытащить тела. О спасенных спустя столько дней никто не говорит. Уже никто не говорит, потому что сдались даже поисковые собаки.

Дела Шунтаро шли не так уж плохо. Ему повезло, по сравнению с теми бедолагами, что пересекали перекресток прямо за его спиной. Взрыв снесло машину с газовыми баллонами, она врезалась в фургон, перевозивший мелкие стальные трубки, и все это добро, словно шрапнель, разлетелось в разные стороны. Чишия поймал сразу два снаряда — один застрял в теле, чудом не разорвав в клочья селезенку, а второй прошел навылет, через левое плечо. К тому моменту, как прибыла скорая помощь, Чишия потерял много крови, но к счастью, в больнице ему успели помочь.

Теперь он оказался здесь. Медсестры и лечащий доктор заходили несколько раз в день, это не вызывало удивления, потому что клиника по счастливой случайности оказалась именно та, в которой работал Чишия. Медперсонал любезно связался с родными Шунтаро, однако отец и мать в настоящий момент находились в другой стране — отправились на какую-то конференцию. Информацию к сведенью они приняли и как-то слишком прагматично сообщили, что все равно ничем не смогут помочь. Их присутствие будет только мешать, а в клинике работают лучшие доктора.

Чишия... принял. Собственно, ничего другого он и не ожидал, потому воспользовался возможностью хорошенько выспаться.

Беспокоил его лишь сосед. Странный молодой мужчина, которому повезло меньше, чем Шунтаро. Нираги Сугуро, так его звали, к нему уже заходил пластический хирург с планом лечения. Кажется, последний видел в этом уникальный случай, да и процесс восстановления пациентов с такими жуткими ожогами в Японии был поставлен на конвейер.

________________________________________

— Все мы монстры, так или иначе, — Чишия пытался открыть одной рукой — вторая все еще плохо слушалась — пачку печенья, принесенного медсестрой из ближайшего автомата. Убедившись в безуспешности попыток, он в конце концов разорвал упаковку зубами. — Будет тебе. Доктор Ватари лучший в своем деле.

Он не лгал в попытке немного приободрить своего соседа. Как бы Шунтаро не относился к своим коллегам, он признавал их авторитет. Ватари-сан был одним из самых известных пластических хирургов во всей стране. И он никогда не разбрасывался пустыми обещаниями, так что со временем Нираги вернут... если не привычный внешний вид, то хотя бы что-то максимально приближенное к нему.

Печенье оказалось совсем не вкусным. Да это и не печенье вовсе, а соленые крекеры в виде маленьких рыбок. Чишия сжал одну между пальцами, а после безжалостно раздавил и стряхнул крошки обратно в упаковку. Ее он положил на тумбочку — не дотянулся, и пакет упал на пол.

— Вот же черт, — в голосе Шунтаро прозвучало восхищение. — Ты не мог бы поднять?

Но очевидно Нираги был занят самокопанием и жалостью к себе. Чишия тяжело вздохнул, откинул одеяло и с трудом опустил обе ноги на пол. Тело ужасно ныло и казалось громоздким, совершенно неповоротливым, так что нечего было и думать о том, чтобы наклониться. А вот присесть — очень даже, ведь ноги у Чишии оказались целы, в отличие от той девушки из соседней палаты — о ней говорили медсестры. Бедняжке не повезло, глубокие колотые раны, потеря крови. Но она хотя бы могла ковылять на костылях.

Ему пришлось попотеть, в прямом смысл, прежде, чем упаковка вернулась на тумбочку. После таких упражнений возникла отдышка, какое-то время Чишия просто сидел на кровати, восстанавливая ровное дыхание, а затем встал и, держась за все, что было вокруг, подошел к окну. На улице царил яркий солнечный день, люди внизу сидели в больничном саду, наслаждались погодой. Некоторые играли в карты.

— Было бы здорово сходить туда, — вдруг произнес Шунтаро. — Подышать немного свежим воздухом. От этого кондиционера у меня носоглотка высохла. Что скажешь?

Нираги пробормотал что-то невразумительно, но Чишия не унимался. Он доковылял до соседней койки, отдернул шторку и навис над кроватью.

— Идем, — тон голоса был безапелляционным. — Тебе тоже полезно немного походить. Зараза уже не занесется, однако пораженным тканям нужен хороший кровоток.

Вместо ответа Сугуру отвернулся и очевидно сделал вид, что хочет спать. Чишия постоял какое-то время, после чего повел плечом — тут же сморщился, настолько резкой была была, — и направился к двери. Там, в специальной подставке, хранилось две трости, как раз для пациентов, одну из них Чишия взял.

— До лифта я дойду примерно за пять минут, — любезно сообщил он. — И еще три я буду там. Если хочешь присоединиться, я буду рад. В конце концов, какой смысл в том, чтобы торчать в четырех стенах и упиваться жалость к себе?

С этими словами Шунтаро вышел. И очень скоро с удивлением понял, что гениальный мозг подвел его. Времени потребовалось гораздо больше, не пять, а все восемь минут. Он успел опереться на стену около лифта, не рискнув садиться на диван, потому что велика была вероятность потом не встать вовсе. Прикрыв глаза, Чишия какое-то время дышал, а когда услышал шаркающие шаги, улыбнулся.

— Я знал, что ты придешь. Позволишь опереться на тебя?